Ректор Российской академии народного хозяйства и государственной службы (РАНХиГС) Владимир Мау — о готовности регионов к реализации нацпроектов, о правильной стратегии по их исполнению и о том, как должна строиться система контроля (в том числе финансового) за выполнением национальных целей.
— Правительство опубликовало материалы с основными показателями 12 национальных проектов и расходами на них на ближайшие шесть лет. Самыми дорогостоящими мероприятиями правительство посчитало инфраструктурные и экологические вопросы. Если оценивать нацпроекты как стимулы для экономического роста, верно ли расставлены акценты?
— По суммам трудно судить о приоритетах. Мой опыт экономиста говорит о том, что заливание деньгами без дополнительных усилий никогда не дает эффекта. Особенность национальных проектов в том, что все они так или иначе связаны с социальной и транспортной инфраструктурой и все являются приоритетными. Это развитие человеческого потенциала и то, что обеспечивает связность страны. И в этом смысле этот тезис правильный. В нашей стране он имеет хорошую историческую основу.
Знаете, 200 лет назад было сказано, что в России две проблемы: дураки и дороги. Собственно, человеческий капитал и транспортная инфраструктура — это политкорректное обозначение того же самого.
Но это — несомненный приоритет и с точки зрения вызовов нашего времени. В ХХI веке отрасли сами по себе являются вторичными по отношению к человеку. Страны конкурируют не дешевизной труда и обилием природных ресурсов, а качеством человеческого капитала и государственного управления. Применительно к нашей стране еще очень важна объединенность территории, то есть инфраструктура, причем это не только магистральные дороги, но и инфраструктура городских агломераций, которые для России являются точками роста.
— Сможет ли Россия совершить экономический рывок с помощью национальных проектов, или прорыв за шесть лет нереален?
— Если деньги расходовать с умом и на тщательно разработанные проекты, то, конечно, сможет. Это новый этап в развитии страны, и хочу подчеркнуть важное отличие: майский указ 2012 года и майский указ
Я бы сказал так, если шесть лет назад мы говорили о том, как накормить людей рыбой, то сейчас мы обсуждаем, как дать удочку, чтобы эту рыбу ловить. Мне кажется, что с точки зрения осмысления модели роста — это очень важный поворот.
— Как вы считаете, насколько сложно будет регионам выполнять национальные проекты? Как донести до них все требования, которые есть в этих 12 проектах? Насколько это возможно сделать качественно на региональном уровне?
— Во-первых, эти проекты можно реализовывать только на федеральном и региональном уровнях одновременно. Во-вторых, здесь прослеживается некоторое разделение труда, потому что в отличие от 2012 года подавляющая часть финансирования идет из федерального центра. Регионы должны профинансировать гораздо меньшую часть, но они должны эти проекты реализовывать: почти все эти проекты имеют очевидную региональную привязку.
Еще одно обстоятельство, которое создает как дополнительные сложности, так и дополнительные возможности, — связь нацпроектов с национальными целями. Есть большая и сложная дискуссия, в какой мере национальные проекты способствуют выполнению национальных целей. Ведь в президентском указе 2018 года, по которому идет работа, две части: вторая — это нацпроекты, но первая — это национальные цели, которые надо достигнуть путем реализации этих проектов. И вот здесь опять очень важным отличием модели 2018 года является то, что отчитываться будут не по затратам, не по тому, сколько заплатили, а по тому, что в результате получилось.
— Не просто исполнение бюджета, а результаты?
— Да, достигнуты ли результаты, связанные с демографией, с состоянием здравоохранения, с качеством образования. Акцент на реальное улучшение качества жизни — это основное, что есть в нацпроектах. Это касается в значительной мере здравоохранения, образования, госуправления и цифровизации.
Мы в академии по поручению правительства начали мощную программу подготовки заместителей руководителей регионов и федеральных ведомств по цифровой трансформации.
Она называется CDTO, Chief Digital Transformation Officer, то есть ключевой руководитель по обеспечению цифровой трансформации. Сейчас как раз обучение начинает первый поток в этом году. Это очень важно, потому что дает реальное повышение эффективности и производительности — задачи, которые стоят в этом указе. Достижение национальных целей сейчас связано с цифровой трансформацией. Цифровизация — это не отрасль, это форма современной грамотности. Ликвидация цифровой неграмотности в наше время не менее важна, чем знаменитая ликвидация неграмотности столетней давности.
Советский Союз в первое десятилетие своего существования решал вопрос поголовной грамотности, вот сейчас стоит задача поголовной цифровой грамотности. Это не значит, что все должны заниматься data science или тонко разбираться в искусственном интеллекте. Но следующее поколение уже не сможет жить и работать без понимания этих процессов.
Могу также привести в пример нашу известную программу кадрового управленческого резерва, которую мы ведем уже второй год по поручению администрации президента. Многие ее выпускники были назначены губернаторами и министрами. Это тоже вызов, связанный с исполнением национальных целей, поскольку, еще раз хочу подчеркнуть, страны конкурируют людьми и моделями управления. Не ресурсами, не территорией, не реками, не портами, а людьми и эффективностью государственного управления. Капиталы по миру можно легко перемещать, поэтому бизнес перемещается туда, где ему комфортно, где государство и люди создают для этого благоприятные условия. Это и есть задача национальных проектов.
— Достаточно ли в регионах подготовленных кадров? Подходят ли региональные модели управления для реализации целей нацпроектов?
— Во-первых, не будем недооценивать уровень подготовленности наших кадров. Распространено мнение, что основная проблема именно в них. Отчасти это так, но все-таки у нас приличный уровень квалификации кадров, хоть он и требует постоянного улучшения. В современном мире не может быть раз и навсегда подготовленных кадров. Все должны быть готовы постоянно учиться и переучиваться. Большинство слушателей нашей академии — это взрослые: предприниматели, управленцы, сотрудники государственных и муниципальных органов управления. Это и есть стоящий перед нами вызов, тем более что во всех нацпроектах есть раздел по переподготовке и обучению. Премьер-министр говорил на форуме (РИФ-2019 — прим. ТАСС), что есть примерно миллион управленцев, которые должны пройти переподготовку.
Но переподготовка управленцев — это не получение диплома, а процесс. Нельзя прийти послушать лекции неделю или три месяца, получить об этом справку и принести в свой отдел кадров. Переподготовка взрослого специалиста — это его способность постоянно воспринимать новое.
За последние три года академия подготовила управленческие команды, занимающиеся инвестициями в субъектах Федерации, в муниципалитетах. Мы подготовили управленческие команды многих моногородов. Опыт последнего времени показывает, что обучение лучше всего идет, когда приходят команды, а не отдельные личности.
— Как, по-вашему, должна строиться система контроля за выполнением национальных целей?
— Система контроля построена достаточно четко. Существует механизм финансового контроля, осуществляемый через Минфин. Очень интересно будет посмотреть, как к этому подключится Счетная палата, в задачи которой теперь входит стратегический аудит. То есть анализ стратегии с точки зрения адекватности выполнения стоящих перед страной задач. Не будем забывать и о парламентском контроле, да и ОНФ в его новой конфигурации сможет сыграть здесь позитивную роль.
— Как распределить ответственность между федеральными органами власти и региональными, если какие-то цели не будут достигаться?
— Ответственность лежит и на руководителях проектов — вице-премьерах, и конкретно в регионах на губернаторах. Это система сложной персональной ответственности. Разделять ее не надо, просто это зависит от того, как и в каком регионе реализуется тот или иной проект. Но еще раз хочу подчеркнуть, задача гораздо более сложная, чем в 2012 году, сейчас критерием успеха является достижение цели, а не просто реализация проекта.
— Как нужно строить обратную связь с жителями регионов при реализации национальных проектов? Некоторые инфраструктурные проекты часто вызывают недовольство граждан. Например, вырубка лесов вредна для экологической ситуации. Как этот баланс соблюсти?
— Это очень хороший вопрос. Недаром у нас не один проект, а дюжина. Естественно, решая задачу инфраструктурную, вы не можете не решать задачу экологическую. За последние полгода академия по поручению правительства подготовила два доклада о ситуации с нацпроектами, и важно взаимное влияние нацпроектов друг на друга. Ведь одни нацпроекты зависят от других, а реализация национальных целей связана с реализацией нескольких нацпроектов. Демографические показатели, продолжительность жизни связаны и с жильем, и со здравоохранением, и еще много с чем. Важна сбалансированность самих проектов.
Кроме того, есть парламентские, губернаторские, президентские выборы. Это тоже эффективный механизм обратной связи. Никто не отменял социологию, опросы. Наконец, мы достаточно эффективно можем производить замеры общественного мнения. Это тоже механизм обратной связи.
Нацпроекты для жителей — это не бюрократическая игра для чиновника, кто перед кем и как отчитается. Во всяком случае, это регулярно подчеркивает президент.
— Нацпроекты — это глобальная цель для страны. Как при их реализации не забыть о местных проблемах?
— Во-первых, почти все проблемы носят местный характер. Разве смертность и продолжительность жизни не различаются по ситуации в регионе? На Гайдаровском форуме в январе 2019 года мы представили очень интересный доклад — российский демографический лист. В нем демографическая ситуация в регионах оценивается по 14 параметрам, включая, например, возраст старости (ожидаемая продолжительность жизни минус 15 лет). И мы впервые сделали сравнение каждого региона по каждому из 14 параметров с теми странами мира, в которых эти параметры очень близки. И вы видите, кто близок к Японии, а кто к Буркина-Фасо.
— Регионы для реализации нацпроектов должны модернизировать свою стратегию развития. Как вы считаете, какие для этого нужны регламенты, что они должны содержать?
— Я бы перефразировал ваш вопрос. Стратегия, несомненно, очень важна с точки зрения развития региона, страны, с точки зрения целеполагания. Но мы живем в мире, в котором технологии меняются на наших глазах. Иногда спрашивают, почему Стратегия-2020 была выполнена процентов на 30? Я отвечаю, что, когда стратегия готовилась, понятия «блокчейн» не было, про криптовалюту никто не говорил, и ситуация в мире была радикально другая. То же касается любых стратегий.
Стратегия очень важна для выработки общего языка и командного видения ситуации. Но самое глупое — это строго выполнять стратегию, когда обстоятельства меняются.
Искусство госуправления состоит в том, чтобы, наметив векторы, дальше корректировать движение, а иногда даже и вектор приходится менять, когда появляются новые технологии, новые общественные отношения, новая геополитическая ситуация.
Я против фетиша показателя ВВП. Часто говорят — вот у вас рост такой, а надо больше. У Советского Союза рост был больше и даже ускорялся накануне гибели, а кончилось все очень плохо, два года ускорения и десять лет падения. Поэтому нельзя ничего фетишизировать, нужно комплексно оценивать то, что происходит. Можно два года отчитываться о росте, а потом наступит катастрофа. Нас интересует не то, как отчитаться через год, а что будет написано в учебнике по экономической истории или в статистическом сборнике через десять лет. Стратегия очень важна, но она должна адаптироваться под меняющиеся обстоятельства, а не быть догматическим документом, который надо выполнить любой ценой.
— Но как выполнить план, если стратегию будут, грубо говоря, каждый год корректировать?
— Когда я говорю «корректировка», я не имею в виду занижение, подстройку под результат. Я имею в виду качественные характеристики. Ведь постоянно появляются новые управленческие механизмы, постоянно появляются новые технологические решения.
Источник: ТАСС